История наказывает тех, кто не учит ее уроков, а финансовая история наказывает с особым садизмом всех подряд, включая самых прилежных учеников. Много раз финансовые кризисы становились следствием уязвимости регулятивных систем, основанных на уроках, извлеченных из предыдущих кризисов. Сегодняшний кризис - не исключение, и следующий также им не станет. Послевоенная система финансового регулирования была основана на трех предположительных уроках 30-х гг. Во-первых, мы считали, что банки банкротятся главным образом из-за того, что вкладчики ударяются в панику, игнорируя при этом тот факт, что паника начинается как раз из-за того, что банки находятся на грани банкротства.Старинная мудрость гласит, что лев скорее съест того, кто от него убегает, разумное зерно есть и в утверждении, что банки банкротятся из-за паники вкладчиков. Однако это зерно совсем маленькое, и рядовому незастрахованному вкладчику, или туристу в сафари-парке не стоит на него полагаться. На самом деле, для паники есть масса причин. Даже в 30-е гг. большинство банков потерпели крах вследствие плохого управления и ведения незаконной деятельности. Сегодня мало что изменилось. Во-вторых, мы считали, что паникуют, как правило мелкие вкладчики, т.е. домохозяйства и мелкие фирмы, но не корпорации или профессиональные инвесторы. Теперь мы знаем, что это не так, хотя до этого не было никаких серьезных оснований подозревать нечто подобное. Если у крупных корпораций (и других банков) есть вклады, которые они рассчитывают получить назад по первому требованию, и если им известно, что не все такие вклады можно отозвать одновременно, то подозрения о возможном банкротстве банка достаточно, чтобы они бросились к пожарному выходу вместе с домохозяйствами. Банкротство банка обычно отражает реальные фундаментальные проблемы, поэтому профессиональные инвесторы, почуяв в воздухе запах паники, реагируют молниеносно. Межбанковские заимствования, так же как вклады крупных корпораций, в последние годы перед кризисом значительно увеличились. В особенности это относится к рынкам репо, которые предоставляют профессиональным инвесторам, т.е. банкам и крупным корпорациям, услуги, аналогичные тем, которые обычные депозитные банки предоставляют частным лицам и мелким фирмам. До принятых с началом кризиса финансовых реформ это "теневая" банковская система функционировала за пределами регулятивного режима, применяемого в отношении традиционных сберегательных банков. На самом деле, теневая банковская деятельность не выросла бы так стремительно, если бы этот режим не был разработан с учетом очевидных уроков 30-х гг. Однако крах этой теневой системы после банкротства Lehman Brothers представлял собой ни что иное, как изъятие банковских вкладов, хоть в нем и были замешаны профессиональные инвесторы. В этом случае, в отличие от 30-х гг., банки перестали доверять друг другу до того момента, как все остальные поняли, что доверять банкам больше нельзя.
Третий неверный урок заключается в следующем: если мы можем всего лишь верить в финансовую систему (и, соответственно, в более масштабную экономическую систему), можно надеяться на то, что эта система будет существовать и процветать. Таким образом, при первых признаках пошатнувшегося доверия (как в 90-х гг., когда лопнул пузырь на рынке доткомов) политики покрываются холодной испариной. Пузырь на рынке доткомов не угрожал банковской системе как таковой, а скорее представлял опасность для совокупного спроса. Однако немногие осмелились задавать трудные вопросы, когда доверие вновь начало восстанавливаться, или когда на обломках рухнувших акций технологических компаний надувался пузырь на рынке жилья. Идея о том, что нечто, благоприятно влияющие на доверие, может создать угрозу для банковской системы, была слишком странной, чтобы поверить в нее. То, что меры по созданию доверия предотвратили крах в 2000 году, определенно не было уроком, которому должна была научить финансовая система. Почему же мы все поверили в то, что, продавая друг другу переоцененные активы и дома, мы сможем сделать себя коллективно богаче? Скорее, мы были коллективно иррациональны, но это не объяснение. Нам необходимо выяснить, почему некоторые формы коллективной иррациональности влияют на нас сильнее, чем другие.
Интригующий ключ к разгадке дают исследования неврологии - они объясняют, почему невозможно пощекотать самого себя. Щекотка связана неожиданными ощущениями на определенных частях кожи. Так как мозг человека, пытающегося себя пощекотать, ожидает тех ощущений, которые будут вызваны его/ее пальцами - этот процесс происходит в мозжечке - ощущение не вызывает щекотки. Правда, можно пощекотать себя при помощи средства-посредника - например, машины, которая переводит движения ваших пальцев в ощущения на коже посредством достаточно непрямого метода, чтобы мозжечок не мог ничего заподозрить заранее. Хотя сознательная часть вашего мозга знает, что ощущение щекотки вызываете именно вы и что, в действительности, оно не является неожиданным, мозжечок не осознает этого, и щекотка срабатывает. Пощекотать себя также невозможно, как попытаться обогатиться, выписав самому себе чек или продав самому себе свой дом по цене в два раза выше рыночной. Намного лучше будет, если вы и ваш друг выпишите друг другу чеки или продадите друг другу дома. В течение нескольких лет нам удавалось обманывать ту часть нашего мозга, которая говорила нам, что невозможно наврать себе о своем богатстве. Возможно, обычные люди всегда знали, что когда продаешь дом с реальной прибылью, в конце концов, эта прибыль получается за чей-то счет. И только экономисты, которые изучали уроки предыдущих кризисов, купились на идею о том, что никто не останется в проигрыше.
Сегодняшние политики, делающие выводы из уроков 30-х гг., по всей видимости, верят в то, что создание доверия как-то отличается от создания достаточных оснований для этого доверия. Последние "стресс-тесты" европейских банков явно были разработаны как мера создания доверия, а не как настоящее исследование возможных систематических банкротств - об этом свидетельствует и тот факт, что дефолт Греции по государственному долгу не был включен в тесты как вероятное развитие событий. Это то же самое, что применить домашний огнетушитель по отношению к взломщику. Позитивные результаты убедят лишь тех, кто хорошо выучил уроки 30-х гг. и потом не смог их забыть.
Пол Сибрайт - преподаватель экономики в Тулузской школе экономики и автор книги "В компании незнакомцев: Естественная история экономической жизни" ("The Company of Strangers: A Natural History of Economic Life").
Подготовлено Forexpf.ru по материалам Project Syndicate Источник: Forexpf.Ru - Новости рынка Forex
Комментариев нет:
Отправить комментарий